Отправлено: 05.12.07 16:35. Заголовок: Нефть как фактор (часть 2)

(продолжение)
автор, кстати, Тина Розенберг - обозреватель журнала
http://www.inosmi.ru/stories/06/05/06/3480/237650.html

Является ли это решение правильным покажет то насколько такая политика сможет обеспечить стабильное развитие отрасли. В 1990-ых государственная нефтяная компания Венесуэлы была отлаженным механизмом, превосходным разработчиком нефти, неплохо живущим на собственную прибыль. Она находилась над обществом, не скованная проблемами обычных граждан. Теперь нефтяные деньги кормят и дают образование детям в бедных кварталах. Задачей национальной нефтяной компании стало не производство нефти, а производство "Боливарского социализма". Это два совершенно различных способа распоряжаться государственными нефтяными запасами. Может ли хотя бы одна из этих моделей научить бедные страны превращать природные богатства в стабильное благосостояние? Вряд ли в современной политэкономии есть более важные вопросы чем этот.

Многие национализированные нефтяные компании плохо управляются - согласно одному исследованию, в среднем эффективность госкомпаний составляет 65% от эффективности частных. Тем не менее можно построить блестящую государственную нефтяную компанию, эффективную в классическом понимании этого слова, такую, что она сможет

успешно конкурировать с любой из крупных западных нефтяных компаний. Aramco в Саудовской Аравии и Petrobras в Бразилии - два прекрасных тому примера. Но пожалуй, лучшая государственная нефтяная компания из всех когда-либо существовавших была в Венесуэле. Это была Pdvsa.

"31 декабря 1975 года я лег спать сотрудником Exxon, а проснулся 1 января 1976 сотрудником Pdvsa", - сказал мне Антонио Сабо (Antonio Szabo). Сабо сейчас управляет компьютерной компанией в Хьюстоне, но до 1983 года он был высокопоставленным чиновником Pdvsa. "Я пришел в тот же самый офис, все осталось прежним. Национализация была проведена великолепно. Что изменилось на следующее утро? Ничего кроме конечного получателя прибылей. Буквально ничего. В том-то и было все дело - продолжать делать для страны деньги и ничего не разрушать".

Президент Карлос Андрес Перес национализировал Венесуэльскую нефтяную отрасль, потому что в начале 1970 произошел резкий скачок цен на нефть, когда цена за баррель достигла $12 в 1974 году (около 50 сегодняшних долларов), увеличившись в четыре раза по сравнению с $3 в 1973 году. Венесуэльцы потребовали, чтобы прибыли остались внутри страны. Экспроприация имущества Exxon, Shell и Gulf была согласованной, единовременной и даже не встретила серьезного возмущения с их стороны, потому что коцессии иностранных компаний и замышлялись изначально как временные и должны были закончиться в 1983 году. "Думаю, все понимали, что Pdvsa была той самой курицей, которая несла золотые яйца", - говорит Сабо. "И чтобы не мешать ей, ее нужно оставить в покое. Все президенты полагали такую политику разумной, пока не пришел Чавес".

Парадоксальным образом национализация не принесла правительству ничего кроме уменьшения денежных поступлений и ослабления контроля. Когда нефтяная отрасль Венесуэлы была еще в частных руках, правительство получало 80 центов с каждого доллара экспортированной нефти. С осуществлением национализации эта цифра упала, и к началу 1990-х правительство стало собирать примерно половину от этой суммы. Столь слабое пополнений государственной казны стало отчасти результатом извечного конфликта между краткосрочной и долгосрочной выгодой. Из-за оскудевания скважин и износа техники нефтяные компании по всему миру вынуждены вкладывать уйму денег только чтобы поддерживать добычу на прежнем уровне, и еще больше - чтобы она росла. Без реинвестиций Pdvsa стала бы терять по 25% от своей добычи каждый год. Ее руководство было убеждено, что Венесуэла окажется в большей выгоде, если доходы Pdvsa пойдут на увеличение производства нефти, а не на поддержку правительства. "Общественное благо всегда заслоняло инвестиции в производство", - говорит Рамон

Эспинаса (Ramón Espinasa), который был главным экономистом Pdvsa с 1992 по 1999. "Но я считаю, что приоритетом должно быть поддержание добычи нефти. Если у вас есть лишний доллар, его нужно вложить в поддержание мощностей. Иначе в следующий раз, у вас уже не будет этого доллара".

Еспинасе сейчас 55, он живет в Вашингтоне и работает энергетическим консультантом в Межамериканском Банк Развития (Inter-American Bank of Development). Будучи главным экономистом Pdvsa, он выступал в поддержку стратегии "сначала нефть". В начале 90-х компания как никогда нуждалась в инвестициях. Большая часть венесуэльской нефти находится под огромной саванной площадью более 10 тыс квадратных километров в долине реки Ориноко. Запасы огромны, но 20 лет назад было неясно, будут ли они коммерчески востребованы. Нефть там была тяжелой, даже сверхтяжелой, плотной как пластилин. Чтобы ее извлечь, нужны были дорогостоящие технологии и исследования, и даже с их применением можно было потом использовать лишь небольшой процент нефти. Эта сырая нефть требовала специального процесса очистки, и скорее всего, продавалась бы по сниженным ценам.

Чтобы обеспечить сбыть для сырой нефти из Ориноко в 1982 году Pdvsa начала покупать зарубежом нефтеперерабатывающие заводы, которые смогли бы ее очищать. Среди прочих, была приобретена Citgo, американская сеть, занимающаяся

перегонкой нефти и торговлей ее продуктами. К концу 1990-х Pdvsa была в числе трех крупнейших нефтеперерабатывающих компаний в США. "В случае с тяжелой нефтью, если к вас нет средств переработки, то у вашей продукции нет собственного дома", - говорит Сабо. "Если у вас есть нефтеперерабатывающие заводы, то у вас есть доля рынка". И в 1990-х Pdvsa сконцентрировалась на увеличении своей доли рынка в США.

Руководство Pdvsa приняло решение, что они не хотят влезать в долги и принимать на себя весь риск разработки Ориноко, поэтому в 1989 году они начали открывать проект для участия частных инвесторов. Pdvsa снизила ставку роялти со стандартных 16% до 1%, чтобы привлечь инвестиции в этот капиталоемкий проект. Предполагалось, что роялти будет вновь поднята до 16%, когда частные компании окупят определенный процент своих вложений.

Сейчас стало ясно, что то были блестящие бизнес решения. Зарубежные нефтеперерабатывающие заводы Pdvsa приносят рекордные прибыли, а Соединенные Штаты являются крупнейшим клиентом компании. Но в те времена получение достаточной прибыли для правительства не фигурировало среди главных приоритетов компании. Оринокский договор был, например, столь щедр, что в 2004 году, когда цены на нефть достигали $46 долларов за барель, частные нефтяные компании продолжали платить роялти в размере 1%. (В том же году Чавес особым декретом поднял роялти до 16%).

В действительности некоторые из прозорливых решений Pdvsa, кажется, были сделаны с прицелом на то, чтобы укрыть их будущие плоды от правительства. Свои первые акции зарубежных нефтеперерабатывающих заводов Pdvsa приобрела после того, как государство изъяло у компании многомиллиардный инвестиционный фонд с целью преодоления финансового кризиса. Экономисты с левыми взглядами, настроенные критически по отношению к прежней Pdvsa, утверждают, что иностранные активы позволили компании манипулировать со стоимостью сырья. Теперь она могла продавать нефть своим перерабатывающим заводам по цене ниже рыночной и таким образом платить меньше налогов.

Pdvsa собрала сливки венесуэльских специалистов. Эспинаса, получивший образование в Кэмбридже, наполнил офис молодыми (и очень хорошо оплачиваемыми) венесуэльцами, получившими образование в университетах Лиги Плюща и "Оксбридже". Возможности и таланты Pdvsa отодвинули в тень Министерство Энергетики, которое должно было ее контролировать. "В 1990-х по большей части нефтяная и макроэкономическая политика Венесуэлы осуществлялась внутри Pdvsa ", - признался мне один венесуэльский экономист. Когда в Венесуэлу пришел ВМФ, встречи проходили в офисе Эспинасы. А цифры, которыми они оперировали, исходили скорее от Pdvsa и Центрального Банка, чем от Министерства Финансов".

Посол Альварез был среди тех, кто пытался осуществлять контроль над Pdvsa, сначала в качестве руководителя комитета по энергетике и горному делу при Конгрессе, а потом как замминистра энергетики по углеводородам. "В министерстве" - говорит Альварез -"у нас количество инженеров с 200 сократилось до 25. Машины, люди - все было только у Pdvsa. Один министр энергетики даже называл ее 'Империей' ".

Pdvsa выигрывала буквально во всех спорах. Но многие люди, не только один лишь Кавистас, сказали бы, что Венесуэла в результате проиграла. К 1998 реальные зарплаты в Венесуэле составляли менее 40% от их размера в 1980. Треть населениея страны оказалось за чертой бедности, в то время как в 1984 - лишь 11%. "Было нормально, что люди, работавшие на Pdvsa очень этим гордились - она справедливо считалась одной из лучших нефтяных компаний", - говорит Тиссо, эксперт по нефти. "А вот политики - наоборот, наделали ошибок в управлении остальной страной. Pdvsa работала, а вот Венесуэла - нет".

Я попросил Эспинасу ответить на обвинение в том, что Pdvsa ничего не делала для обычного венесуэльца.

"Она и не должна была", - ответил он - "Это была нефтяная компания".

IV.

Десять лет спустя Pdvsa более не является нефтяной компанией, по крайней мере по меркам Эспинасы. Сейчас она существует для того, что бы финансировать реформы Чавеса в Венесуэле. Интеграция компании в государство проиллюстрирована тем фактом, что Pdvsa теперь возглавляет Рафаэль Рамиреc (Rafael Ramirez), в первую очередь являющийся министром энергетики и топливной промышленности. "Закончились времена, когда Pdvsa пренебрегала людьми и спокойно взирала на страдания и нищету людей в кварталах, окружающих резиденцию компании", - говорит Рамиреc - "Теперь нефтяная промышленность предпринимает конкретные действия, чтобы углубить революционное распределение доходов среди людей". Если Pdvsa 1990-х мнила себя Exxonом, то теперешняя компания больше похожа на ящичек стола, в котором Президент хранит 35 миллиардов на карманные расходы.

Чавес много путешествует. Президенты других стран, принимающие его у себя, часто получают от него его любимый подарок - копию шпаги Боливара. Но еще больше они радуются, когда вместе с Чавесом приходит и нефть. Чавес предоставляет со скидкой или бесплатно нефть в Центральную Америку и страны Карибского региона, отправляя около 100 000 барелей в день на Кубу в обмен на докторов и помощь Кубы в вопросах государственной безопасности. Помимо нефтяной помощи он раздал миллионы долларов в различные латиноамериканские страны, в основном в форме энергетических проектов.

Ситго утверждает, что прошлой зимой он предоставил нефти на 80 миллионов долларов для нужд отопления малоимущего населения Южного Бронкса.

Pdvsa также оплачивает и внутреннее потребление нефти в Венесуэле. Дешевая нефть - не новость для венесуэльцев. Когда президент Перес попытался поднять цены на бензин в 1989 году, последовавшие за этим бунты чуть было не лишили его власти. Венесуэльцы считают, что это их нефть. Зачем же они должны платить за нее? Ну объем субсидий значительно вырос с тех пор. Галлон бензина на заправке стоит 6.3 цента по неофициальному обменному курсу. И Венесуэла заправляется бензином под завязку. В этом году в Венесуэле появится 450 000 новых машин, примерно в четыре раза больше, чем четыре года назад. Шесть автосалонов Хаммера откроются в начале следующего года.

Нефть используется для производства электричества. Некоторые электростанции в Венесуэле раньше сжигали природный газ, но добыча газа снизилась, создав дефицит, который заполнила нефть. По данным венесуэльских экономистов внутреннее потребление нефти достигло уровня 650 000 барелей в день. Венесуэла импортирует нефтепродукты скоро, может быть, ей придется начать импортировать бензин. Существует также проблема контрабанды: субсидированный бензин вывозится и продается по мировым ценам в Колумбии и в Карибском регионе. На внутреннее потребление и заигрывание с дружественными странами Венесуэла тратит треть своей добычи. Остальное почти целиком продается в США.

Деньги, полученные Pdvsa от продаж по рыночным ценам, идут на финансирование революции Чавеса у себя дома. В прошлом году отчисления Pdvsa в пользу государства составили более 35 миллиардов долларов, включая налоги, роялти и прямую поддержку социальных программ. Это 35% от валового дохода компании.

Почти 14 миллиардов было потрачено по личному распоряжению Чавеса. Это называется деньгами на общественное развитие, хотя порой кажется, что в том, как они расходуются мало "общественного". Большая часть денег поступает в Фонд национального развития, называемый просто Фонден, внебюджетный фонд, контролируемый Чавесом, который также использует валютные резервы Центрального Банка. На сайте Фондена в интернете в июле было перечислено 130 проектов - инфраструктура, иностранная помощь, некоторые социальные проекты, такие как больницы - наряду с покупкой вертолетов, технологий для строительства подводных лодок, штурмовых винтовок и заводов для производства другой амуниции. Этот список был удален с веб-сайта вскоре после того, как он привлек внимание прессы, и заменен на список, не содержащий вооружений. Что на самом деле покупает Фонден, за сколько, у кого и каким образом остается загадкой.

Более известный проект Pdvsa - сеть социальных программ под названием "миссии". Эти миссии направлены на строительство больниц и школ прямо в бедных районах. Они финансируются, а в некоторых случаях и управляются напрямую ПДВCА.

"Если Перес нуждался в нефтяных деньгах, ему приходилось подождать пока Pdvsa заплатит налоги, потом ему надо было обратиться к Конгрессу, чтобы тот одобрил дополнительные финансовые расходы", - рассказал мне один венесуэльский

экономист - "Сегодня президент просто звонит Рамиресу и уже через час может получить 200 миллионов".

Чтобы финансировать все эти амбициозные проекты, Pdvsa должна добывать нефть. Теоретически проблемы здесь быть не должно. Когда Чавес пришел к власти венесуэльская сырая нефть продавалась по $9 (это примерно $11 в пересчете на

современные цены). В момент публикации цена на нее составляла $78. (Венесуэльская сырая нефть торгуется по ценам чуть ниже средней ОПЕКовской нефти). Чавеч пожинает вдруг свалившиеся на него плоды величайшей нефтяной лихорадки, связанной как с политическими потрясениями в Иране, Ираке и Нигерии, так и с волной спроса со стороны Китая и Индии, которая вряд ли скоро спадет. Поэтому в обозримом будущем денег должно хватать на все.

И тем не менее Pdvsa испытывает трудности.

V.

Хороший пример, чтобы понять многочисленные трудности Pdvsa, это тайна нехватки буровых вышек. У вышки два предназначения: бурить землю в поисках нефти и прочищать работающие скважины, когда они засоряются, подобно огромному ершику.

Так как нефть приносит огромный доход, и люди бурят с бешенным энтузиазмом, в мире возник дефицит буровых установок, а цена за их аренду подскочила вверх. Но в Венесуэле дефицит острее, чем где-либо еще. В июле в докладе перед Национальной Ассамблеей Луис Виерма (Luis Vierma), вице-президент ПДВCА по вопросам нефтедобычи, назвал нехватку буровых установок "значительным чрезвычайным происшествием". Стране в этом году нужна 191 установка для реализации плана по добыче, сказал Виерма. Но по данным хьюстонской компании "Бэйкер Хьюс" (), которая занимается учетом буровых вышек по всему миру, в Венесуэле имеется всего 73 действующих установки.

Снабжение буровыми установками не осуществляется должным образом. Виерма признался, что недавно предложил 63 компаниям объявить свои цены на поставку буровых установок, но откликнулись лишь 22. С 12 из них были подписаны контракты на строительство 27 установок, но лишь пять компаний действительно поставили установки в Венесуэлу. Виерма назвал это "молчаливм саботажем со стороны транснациональных компаний".

Но кое-кто назовет это просто рыночными механизмами в действии. Буровые установки востребованы, их аренда стоит как минимум 15 миллионов, а сама буровая установка, отправляемая зарубеж, может стоить свыше 95 миллионов. Зачем же посылать их в Венесуэлу? "Крупные подрядчики хотят отправлять свои установки куда-нибудь, где нет риска, что их конфискуют", - рассказал мне представитель крупной бурильной компании, работающей в Венесуэле. -"То, как это правительство разговаривает с инвесторами, обращает их в бегство".

Я приехала на озеро Маракайбо, чтобы самому разобраться в проблеме. Маракайбо - крупнейшее озеро в Южной Америке, огромной загрязненный сточными водами и заросший водорослями водоем, где значительная добыча нефти началась еще в 1920-х годах. Я ожидала увидеть лишь немного нефтяных установок. Но то, что я увидела, оказалось намного сложнее.

Проезжая жарким дождливым утром вдоль восточного берега озера, я миновала принадлежащий Pdvsa комплекс 'Маракайбо'. У дороги стояли огромные нефтеналивные цистерны. Над входом в комплекс красовался один из революционных лозунгов: 'Родина, социализм или смерть!'. Озеро было усеяно опорами линий электропередачи и изящными буровыми вышками высотой 170 футов. В 1997 г. на озере работало 57 вышек. В тот день их было 29. Я видела еще несколько буровых установок, причаленных к берегу, в том числе семь - на территории складов Pdvsa. Я спросила сотрудника одной из буровых подрядных фирм, что они здесь делают. 'Почему они не озере, если ощущается такая нехватка?'.

'Эх. . . - сказал он и улыбнулся. Как и другие мои собеседники, он не хотел раскрывать себя. - По моим оценкам, всего у берега стоят без дела 22 вышки, но не все из них в рабочем состоянии из-за того, что не ведется техническое обслуживание или нужно дополнительное оборудование', - сказал он мне. По его словам, в доках Pdvsa на озере простаивает еще несколько буровых установок.

В июне Pdvsa расторгла контракты с подрядчиками на обслуживание своих работающих вышек. Министр нефтяной промышленности Рамирес заявил, что подрядчики - это 'каннибалы', грабящие страну, а Pdvsa может выполнить эту работу в три раза дешевле. Но неясно, в состоянии ли Pdvsa выполнить эту работу вообще.