Отправлено: 09.03.07 13:35. Заголовок: Алекперов: "Если «Роснефть» приобретет все активы, которые присутствуют в России..."

02.03.07
Вагит Алекперов: Рост инвестиций в Ямал сдерживает налоговое бремя


Крупнейший частный нефтедобытчик в России – компания ЛУКОЙЛ – объявил о своем намерении инвестировать значительные средства в геологоразведку, в том числе и на севере России. О перспективах освоения северных запасов и инвестиционной политики компании рассказал президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов в интервью РБК.


Вагит Юсуфович, какое направление деятельности вы считаете приоритетным для ЛУКОЙЛа на ближайшее будущее?

Нами утверждена стратегия до 2016 года, в которой основное внимание уделено геологоразведке и добыче, особенно на севере России, на Каспии. Однако не меньшую роль играет и развитие нефтехимического комплекса, в частности 5 марта мы запускаем в эксплуатацию производство полипропилена на нашем нефтехимическом заводе в Буденновске. Мы рассматриваем вариант строительства нового газохимического завода в Северокаспийском регионе мощностью до 10 млрд. куб. м газа.

С нефтехимией у нас особые отношения – эта отрасль сегодня наиболее динамично развивающаяся, а российский рынок испытывает дефицит. Совместно с «Газпромом» мы вошли в проект «Полиэф» в Башкирии, он даст продукцию, которая сейчас импортируется. Конечно, важно и увеличение глубины переработки на наших НПЗ, улучшение качества продукции.

Аналитики неоднократно говорили, что по итогам 2007 года Роснефть обгонит ЛУКОЙЛ по уровню добычи. Как вы к этому относитесь? Принципиально ли для компании быть лидером в российском секторе?

Если «Роснефть» приобретет все активы, которые присутствуют в России, то я не сомневаюсь, что она обгонит ЛУКОЙЛ. Есть разные подходы: эволюционное развитие, которым мы идем, – на протяжении вот уже 15 лет компания ежегодно наращивает объемы добычи на 5—6%, инвестирует в геологоразведку, вводит каждый год по десять новых месторождений. А есть так называемый путь приобретений. Если «Роснефть» скупит активы ЮКОСа, то, естественно, она будет крупнейшей.

Вас это не пугает?

Абсолютно нет. Наша программа на десять лет – это выход на 150 млн. т добычи нефти и почти на 50 млрд. куб. м добычи газа. Это уровень ExxonMobil. Как можно конкурировать с государст-вом? Как можно конкурировать с Saudi Aramco? Мы сегодня сравниваем свою деятельность, свои экономические показатели со своими коллегами – в основном это частные компании.

Вагит Юсуфович, вы не раз упоминали о большой налоговой нагрузке на предприятия отрасли, которая не позволяет достаточно инвестировать в развитие новых регионов Ямала, Восточной Сибири… И упоминали о желании иметь доступ к «дешевым деньгам», скапливающимся в Стабфонде. Удается ли решать эти проблемы?

Мы эту проблему постепенно решаем. Принят закон об освобождении от НДПИ для тяжелых месторождений, где добывается нефть с высокой вязкостью. У ЛУКОЙЛа – это Ярега, усинские месторождения, месторождения с большой обводненностью. Мы работаем на месторождениях, где процент воды составляет 85. Конечно, затраты на подъем жидкости огромны. ЛУКОЙЛ приветствует закон об обнулении НДПИ, но для его успешной реализации не хватает механизмов. Для учета такой нефти нам приходится переобустраивать наши месторождения – строить отдельный товарный парк, отдельную систему учета и прочее. Это огромные затраты. Поэтому мы вышли с просьбой и в правительство, и в Минфин о том, чтобы нам разрешили сделать косвенный учет по оперативным зонам учета, которые де-факто есть на каждом месторождении, и жестко контролировать эти процессы.

Что касается налоговой нагрузки, то это в основном экспортная пошлина и НДПИ, которые зависят от цены на нефть. Мы не в равных условиях с нашими коллегами на Западе – у них этой прогрессивной шкалы нет. Они в основном работают на основе соглашений о разделе продукции, которые являются неизменными на всем протяжении контракта. С другой стороны, есть правила игры, и их лучше не менять. Мы всегда были сторонниками того, чтобы правила игры были стабильными. В России они не слишком комфортные, но они есть, и дают нам возможность для реализации проектов в сфере нефтехимии и нефтепереработки. Мы должны активно участвовать в этих процессах, не просто декларировать, а создавать условия для инвестиций в эти отрасли. Это, например, освобождение от уплаты НДС на ввозимое оборудование, облегчение возврата льготы по НДС сразу, а не после сдачи нового производственного объекта госкомиссии. Сразу платим налоги, через пять лет сдаем объект, а затраты-то сегодня идут. Это все отягощает проект, а ведь он, как правило, финансируется из кредитных ресурсов.

Сколько ЛУКОЙЛ сэкономит от введения льготной ставки НДПИ?

В 2007 году мы получим всего около 25–30 млн. долл. Через пять-семь лет при наших огромных инвестициях эта льгота может составить до 100 млн. долл. За это время мы можем нарастить объемы добычи нефти и кратно перекрыть эту льготу налоговыми поступлениями. Мы подсчитали, что получится около 1 млрд. долл. «с хвостиком». Государство вводит льготу на НДПИ не как благотворительность, оно заработает на этом хорошие деньги. Льгота стимулирует разработку месторождений, которые сегодня недостаточно эффективно разрабатываются.

Вы говорили про зарубежную переработку. А не собирается ли ЛУКОЙЛ вернуться к идее строительства НПЗ внутри России?

Сегодня мощности заводов в России позволяют переработать достаточное количество нефти. В прошлом году было переработано почти 270 млн. т. Из них 130 млн. т было экспортировано. Примерно столько же осталось на территории России. Если сегодня и строить экспортно-ориентированный завод, то это надо делать рядом с морским портом. У «Роснефти» есть такой завод в Туапсе, она его реконструирует и правильно делает. Если сегодня экспортная политика государства – сдерживать экспорт сырой нефти и мотивировать экспорт нефтепродуктов, то это правильно. У нас, к сожалению, сейчас заводов на побережье России нет. Поэтому мы и рассматриваем ряд заводов в Европе, чтобы приблизить нашу переработку к конечному потребителю.

Мы построили, вы знаете, терминал на Балтике – Высоцк. Это один из самых крупных терминалов по перевалке нефтепродуктов. Мы подписали соглашение с РЖД, и я благодарен г-ну Якунину (глава РЖД), что все наши соглашения по доведению его мощности до 12 млн. т. в год выполняются. Сегодня соглашение действует на 7 млн. т. Мы считаем, что в течение года мы этот проект реализуем и терминал будет переваливать 12 млн. т. Сегодня мы с этого терминала обеспечиваем в том числе и рынки Франции. Компания является крупным экспортером дизельного топлива европейского качества, в том числе и в Париж.

Устраивает ли вас схема сотрудничества с Газпромом?

Рынок газа – очень сложный. И для нас было очень важно подписать с «Газпромом» пятилетний контракт, чтобы мы имели четкое представление, как будут работать наши газовые месторождения в этот период. Мы имели некоторые проблемы в прошлом году. Но теперь у нас появилась стабильность на пять лет. И цена, о которой мы договорились, – около 1 тыс. руб. за 1 тыс. куб. м – нас устраивает. Это дает нам стабильность и четкое планирование наших инвестиций в нефтегазовую отрасль. К тому же мы не занимаемся транспортом газа и не подвергаем свою экономику рискам из-за тарифов, которые могут измениться.

Конечно, хочется большего, особенно когда видишь цену на газ в Европе. Мы надеемся, что с учетом либерализации рынка газа в России и роста цен в Европе Газпром будет индексировать и цену на газ, закупаемый у независимых производителей, в том числе и у нас.

Торговать газом не собираетесь?

Газовая отрасль для нас важна, но мы не занимаемся транспортировкой и не хотели бы идти на уровень продажи нашего газа на бытовом уровне. Есть система магистральных газопроводов, облгазов, горгазов, и пусть она существует. А мы – надежный оптовый поставщик и найдем свою нишу

Позволяют ли договоренности с Газпромом реализовать долгосрочную программу ЛУКОЙЛа по газу?

На Находкинском месторождении – да. Что касается месторождений, которые мы готовим на Каспии и на Ямале, – это будут отдельные договоренности с Газпромом. Мы в этом году запускаем крупное месторождение в Узбекистане. Мы ведем с Газпромом переговоры о цене на газ, в том числе и по узбекскому газу, и уверены, что достигнем договоренностей и по этим проектам.

В начале года появлялась информация, что 20-процентный опцион по Харьяге может быть передан в ведение госкомпаний. Вы действительно намерены отказаться от своего права войти в проект?

Опцион и сегодня есть. Компания им не воспользовалась. Но он действует. В свое время наша собственность в виде скважин была передана этому консорциуму. Если какие-то изменения будут происходить, то в судебном порядке наша компания сможет реализовать свое право. Еще раз повторю: скважины, которые сейчас эксплуатируются консорциумом, принадлежат ЛУКОЙЛу. Есть договоренность с правительством РФ, что 20 % – это компенсация за те потери, которые понесла наша компания.

Но мы все эти годы продолжаем рассматривать экономическую эффективность проекта, продолжаем переговоры с участниками консорциума, поскольку у этого проекта достаточно непростая экономика.

В СМИ появлялась информация, что якобы в ряд компаний были разосланы письма с предложениями воспользоваться опционом…

Нет.

Как ЛУКОЙЛ оценивает проект Харьяга – Индига? Будет ли компания поставлять нефть в этот нефтепровод?

В конце этого года – начале следующего мы запускаем Варандейский терминал для экспорта нефти с месторождения Южное Хыльчую. Это локальный проект, 12–15 млн. т нефти в год, который чисто технологически рассчитан для экспорта именно этого объема. Мы пока не знаем, кто будет разрабатывать остальные месторождения Тимано-Печоры. Чтобы строить и вкладывать миллиарды долларов в трубопровод, в первую очередь надо понять, какая ресурсная база будет сформирована на данной территории. Такие месторождения, как Требса, Титова, находятся в нераспределенном фонде недр, мы не знаем, в какие годы эти месторождения начнут работать. Как считать их объем? Если их поручат нам, мы подсчитаем и дадим гарантию Транснефти, сколько мы сможем добывать. Как давать гарантии на то, чем ты не обладаешь? Я считаю, что сначала надо подготовить сырьевую базу, распределить ее, недропользователи должны дать гарантии прокачки, а уже потом надо начинать проект. Поскольку ничего этого нет, мы были вынуждены начать строить свой терминал.

Вагит Юсуфович, когда впервые ЛУКОЙЛ обнародовал данные об акционерах, вам принадлежало около 10 %. Затем вы упоминали о 13 %. Сколько же у вас стало сейчас?

Когда я отчитывался, то проходил как физическое лицо, но акции есть и у компаний, которыми я опосредованно владею. Получается около 15 %.

Активно обсуждается кандидатура преемника нынешнего президента Владимира Путина. Что для ЛУКОЙЛа важно видеть в новом президенте страны?

После 2000 года много изменилось, смотрите, как динамично развивается страна. Для нас очень важна преемственность и стабильность курса. Наши проекты рассчитаны до 2016 года, мы не можем жить двумя-тремя годами. Кто будет, не знаю. Я не политическая фигура и никогда ей не был.

А кого бы вы хотели видеть на посту следующего президента ЛУКОЙЛа?

Человека более умного, динамичнее и коммуникабельнее, чем я.

А есть ли у вас фавориты?

Конечно, есть – человек пять-шесть. Люди, которых мы постоянно видим, смотрим, кто будет после нас. Я уверен, что в ближайшие годы динамика компании потребует привлечения новых персон.

© Экспертный канал «УралПолит.Ru» Вопросы – Росбизнесконсалтинг
http://uralpolit.ru/persona/interview/02-03-2007/page_52145.html