Отправлено: 09.03.20 07:02. Заголовок: «Даже наименование т..

«Даже наименование такой выдачи навсегда уничтожить»
Какие денежные вознаграждения вызывали у власти стойкое неприятие
"Коммерсантъ" от 29.02.2020, 11:37

23 марта 1920 года Совет народных комиссаров РСФСР утвердил первое единое для всей страны положение о премировании. Принятие его должно было положить конец разнобою в вопросе о денежных премиях. Ведь в некоторых государственных ведомствах советских чиновников премировали за своевременный приход на службу. Но в ходе дальнейших изменений порядка выдачи премий В. И. Ленин выдвинул без преувеличения бесчеловечное предложение.

«Деньгами или вещами»

В дореволюционные времена каждый заинтересовавшийся тем, кому, когда и за что дают премии, находил ответ, лишь частично совпадающий с нашими представлениями об этом виде денежных выплат. «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, например, разъяснял, что премия — это «установленная награда, деньгами или вещами за отличие в деле науки, искусства, промышленности; почетная награда».

Различные общества и государственные органы премировали авторов за открытия и изобретения, книги или произведения искусства. А на всероссийских и местных выставках удостаивали премиями лучшие изделия фабрик и заводов вместе с выдающимися по качествам, как тогда говорилось, произведениями сельского хозяйства.

С развитием страхового дела подданные Российской Империи узнали о том, что премией называют и деньги, уплачиваемые за страхование. А те, кто интересовался игрой на бирже, усвоили правила «сделок на премию». Премиями назывались и подарки, которые различные издания делали своим подписчикам, а магазины — постоянным покупателям.

Денежные поощрения за качественную и успешную повседневную работу именовались в ту эпоху «наградными». Однако как распоряжавшиеся казенными средствами власть имущие, так и прижимистые собственники земель и производств выдавали их крайне неохотно. И потому постоянно изобретались самые разнообразные способы для выплаты наградных без затрат.

Так, в 1810 году руководившему строительством крепостей инженер-генерал-майору К. И. Опперману были присланы указания императора Александра I о том, как ускорить производство работ. Вместо «рабочих денег» — 10 копеек в сутки, полагавшихся задействованному на стройке солдату, самодержец приказал начать выдачу наградных:

«Государь Император указать соизволил не производить никаких рабочих денег и даже наименование такой выдачи навсегда уничтожить; но чтоб нижние чины во время работ получали лучшую пищу и имели бы способы исправлять приходящую скорее в худобу свою одежду и обувь, Высочайше повелевает в разные сроки, по три раза в месяц или понедельно, выдавать рабочим воинским чинам в награду за успех и прилежание по рублю или по два на человека».

При этом на наградные команде солдат нельзя было расходовать больше, чем прежде суммарно выдавалось «рабочих денег».

«Произвождение денег,— говорилось в письме Опперману,— будет то же самое, как и прежде то существовало, но перемена произойдет токмо в том, что солдат не будет требовать сих денег, как должного, а получать их в награждение за труды».

Никакие успехи МВД в подавлении революции не могли помочь министру П. А. Столыпину убедить императора увеличить «наградные» борцам с инакомыслием

Генералу предписывалось произвести изменение в оплате так, чтобы оно «осталось безызвестным нижним чинам». А в сметы по строительству укреплений эти расходы предлагалось вписывать впредь под названием «в награду рабочим людям».

«Обязаны по долгу своего звания»

Чиновникам и служащим разных уровней наградные выплачивали к праздникам. Как правило, к Пасхе и Рождеству. Однако и сам факт выплат, и их размеры всегда вызывали немало споров при утверждении бюджета — Государственной росписи доходов и расходов. В Министерстве финансов и Государственном контроле считали, что ведомства постоянно запрашивают слишком большие «наградные кредиты».

Временами к недовольным этими тратами присоединялись и некоторые министры. К примеру, глава Министерства императорского двора и уделов генерал-лейтенант граф И. И. Воронцов-Дашков 12 сентября 1881 года писал о настаивающих на выдаче наградных чиновниках:

«Они обязаны по долгу своего звания защищать интересы казны, не рассчитывая еще на особые денежные награды».

А Николай II, как и его предшественники на троне, был убежден, что служба ему и есть главное поощрение для подданных. А самых выдающихся исполнителей его воли следует поощрять увеличением жалованья. И, когда в декабре 1908 года министр внутренних дел действительный статский советник П. А. Столыпин запросил разрешение на «отпуск особых средств для усиления наградных сумм Министерства», император собственноручно наложил на его докладе резолюцию:

Считаю такие награды в нынешнее время устаревшими и принципиально неправильными. Напротив, я сочувствую всякой прибавке к содержанию».

Надеясь, что успехи МВД в борьбе с инакомыслием изменят взгляд императора на повышенные наградные чинам министерства, Столыпин в конце 1909 года вновь запросил ассигнования на увеличение денежного поощрения подчиненных. Но на его докладе Николай II написал: «Подтверждаю свой прежний взгляд», и лишь два месяца спустя, в феврале 1910 года, согласился дать разрешение на эту выплату в порядке исключения, под обещание Совета министров империи провести пересмотр штатов, денежного содержания чиновников и кредитов на наградные не только в МВД, но и в других центральных учреждениях.

Как показали дальнейшие события, крайне отрицательное отношение к дополнительным денежным выплатам сохранялось у немалой части российской элиты и в последующие годы. Причем даже во время Первой мировой войны.

Через год после ее начала, когда наличие серьезнейших проблем со снабжением воюющей армии стало очевидным фактом (см. «Происходит катастрофическая разруха» https://www.kommersant.ru/doc/4207620), 17 августа 1915 года, было создано Особое совещание для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства, на заседаниях которого представители всех ведомств с участием депутатов Государственной думы и членов Государственного совета искали пути выхода из создавшегося положения.

25 ноября 1915 года Особое совещание в числе прочих обсудило и вопрос о премиях.

Министерство финансов и Государственный контроль требовали доказательств того, что увеличение производства необходимых фронту пулеметов напрямую зависит от роста выплат рабочим оружейных заводов
Министерство финансов и Государственный контроль требовали доказательств того, что увеличение производства необходимых фронту пулеметов напрямую зависит от роста выплат рабочим оружейных заводов
Фото: штабс-капитан Мартынов / РИА Новости

«По открытии заседания,— говорилось в его протоколе,— Особое Совещание заслушало доклад комиссии по общим вопросам о заказе Русско-Балтийскому заводу воздушных кораблей. При обсуждении этого вопроса выяснилась желательность ускорить поставку кораблей. По сообщению штаба Верховного Главнокомандующего, корабли эти требуются на фронте уже к ранней весне, тогда как по условиям, предложенным заводом, их изготовление будет закончено лишь к маю месяцу. Из обмена мнений выяснилось, что мерами, могущими сократить ныне показанный заводом срок, могли бы служить, с одной стороны, премии за досрочную поставку кораблей, а с другой — штрафы за ее опоздание. Не предрешая, однако, ближайшего применения этих мер, Совещание в заключение ограничилось принципиальным разрешением заказа, поручив общей комиссии войти в переговоры с заводом об ускорении изготовки кораблей».

«Мотивируется борьбой с дороговизной»

Полученный опыт вскоре решили распространить и на изготовление других видов вооружения, и 2 июля 1916 года начальник Главного артиллерийского управления Военного министерства генерал-лейтенант А. А. Маниковский сообщал на заседании Особого совещания:

«На Ижевском заводе были с согласия Особого Совещания установлены премии рабочим за изготовление добавочных, сверх обязательной нормы, пулеметов. В настоящее время производство завода весьма значительно превысило эти обязательные нормы, достигнув 900 пулеметов в месяц, и сообразно с этим премия рабочим также возросла».

Однако, как указывалось в протоколе заседания, в связи с выплатой премий возникли и проблемы:

«В междуведомственном совещании представители Министерства Финансов и Государственного Контроля возражают против таковых выдач, требуя предварительно доказательств тому, что развитием своим производство пулеметов обязано именно рабочим, а не посторонним причинам. А. А. Маниковский высказал, что подобного рода формальные требования не будут им удовлетворяемы».

В тот момент участники Особого совещания еще не знали, что 17 июня 1916 года Совет министров империи принял решение «О составлении финансовых смет Министерств и Главных Управлений и проекта Государственной росписи доходов и расходов на 1917 год», в котором говорилось:

«Расходы на пособия, имеющие целью поощрение разных начинаний, премии и другие подобные выдачи, могут быть вносимы в сметы лишь в случаях исключительной необходимости, причем подлежат исчислению с крайней умеренностью».

И Николай II согласился с мнением правительства. Депутатам Думы и членам Государственного совета, участвовавшим в Особом совещании, оставалось только возмущаться. В протоколе заседания, проходившего 17 августа 1916 года, было зафиксировано:

«Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко… находил, что отмена премий, являющихся чрезвычайно могучим средством к усилению нашей обороны, уменьшит, если не остановит, производство предметов снабжения, вызовет недовольство в рабочих массах, вплоть до забастовок, и таким образом гибельно отзовется на интересах страны. Вместе с тем и самый порядок отмены незакономерен: премии были установлены Председателем Особого Совещания на основании правомочий, предоставленных ему законом 17 августа 1915 г., а посему и отмена могла бы последовать не иначе как в законодательном порядке».

Крайнее недовольство высказывали и другие участники заседания:

«Член Государственного Совета А. С. Стишинский,— говорилось в протоколе,— высказал, что достигнутые нами успехи по артиллерийскому снабжению в значительной степени основываются именно на премировании рабочих.

Отмена премий, несомненно, задержит развитие обороны.

По слухам, отмена эта мотивируется борьбой с дороговизной; такого рода мотив остается, однако, совершенно неприемлемым, раз противодействие дороговизне выражается в мерах, наносящих прямой ущерб самому жизненному интересу страны — ее обороне. Наравне с премиями рабочим должны быть сохранены и премии заводам, так как 1) часть этих премий, вероятно, обращается на поощрение тех же рабочих и 2) обещание дополнительных выгод заводчику равным образом не может не оказывать значительного воздействия на ускоренное развитие производства.

В последующих суждениях члены Государственного Совета и Государственной Думы, равным образом, высказывали, что отмена премий является опасной и нецелесообразной мерой, могущей иметь роковые последствия для обороны и общественного спокойствия…»

Рабоче-крестьянское правительство категорически не хотело платить премии трудящимся, но по политическим соображением не решалось открыто об этом сказать

Сохранению премий, во всяком случае частичному, способствовали не столько протесты законодателей, сколько твердая позиция генерал-лейтенанта Маниковского, к мнению которого прислушивался Николай II. И уже 29 октября 1916 года Особое совещание рассмотрело «введение в контрактные условия с заводами, работающими на авиацию, системы премий за досрочное исполнение данных им заказов и прогрессивно растущего размера неустоек для заказов просроченных».

«Назад к заработной плате»
После Февральской революции твердый сторонник материального стимулирования производства вооружений генерал от артиллерии Маниковский был назначен помощником (как в то время именовались заместители руководителей ведомств) военного министра и дважды временно управлял министерством. 25 октября 1917 года его вместе с другими членами Временного правительства арестовали в Зимнем дворце. Однако затем предложили помочь новой власти в налаживании руководства армией и оборонной промышленностью.

Но договориться с большевиками о стимулировании труда на военных заводах Маниковский не мог бы в принципе. Поскольку у новых руководителей страны не было опыта управления, зато существовали кардинально противоположные взгляды на то, как следует оплачивать труд.

«Две точки зрения,— писал видный большевик и нарком юстиции в ленинском правительстве П. И. Стучка,— сознательно или бессознательно, борются в вопросе о содержании рабочих и служащих в переходный к социализму период. Одни… без оглядки гонят вверх ставки, смотря на получаемые рабочими и служащими деньги, как на старую зарплату, а на плательщика их, хотя и социалистическое государство, как на обыкновенного нанимателя… Другое направление смотрит на тот же "доход" рабочего или служащего лишь как на его прожиточный минимум».

Вот только заставить всю страну работать только за еду, как констатировал Стучка, оказалось делом весьма затруднительным:

«В начале русской революции господствовал первый принцип: рабочий класс стремился по возможности поднимать заработную плату. Но уже тогда покойный Плеханов возражал, что это поведет только к бешеному повышению цен на продукты…

Ныне уже для всякого стало ясно, что речь должна быть только о прожиточном минимуме, а не о заработной плате.
При одной заработной плате рабочие вследствие сильного падения производительности труда, частого простоя фабрик и заводов и т. п. давно бы умерли с голоду. Но, при отсутствии организации, самая борьба с дороговизною оказалась не по силам и рабоче-крестьянскому правительству России и тенденция назад к заработной плате всюду появляется вновь: в виде ли сдельной платы или премий и разных других приемов».

Директивно отказаться от премий оказалось невозможным и из-за политических причин. В июне 1918 года было сформировано антибольшевистское правительство — Комитет членов Учредительного собрания, о деятельности которого в Заволжье в сфере труда член ЦК партии социалистов-революционеров М. А. Веденяпин докладывал партийному руководству:

«Ведомство труда провело в законодательном порядке 8-часовой рабочий день (приказ №273), ограничение женского труда и запрещение детского (приказ №89), учреждение касс безработных (приказ №49), запрещение массового расчета (приказ №82) и т. д. В интересах повышения интенсивности и производительности труда были введены сдельные и сверхурочные работы и введена премия».

В таких условиях пойти на явную отмену премий трудящимся рабоче-крестьянское правительство попросту не могло. Однако поднаторевшие в предреволюционные годы в казуистических спорах руководители большевиков быстро нашли хитроумное решение проблемы. Согласно декрету Совета народных комиссаров РСФСР от 2 июля 1918 года, размеры и формы оплаты труда, включая премии, устанавливались коллективными договорами, «заключаемыми профессиональными союзами рабочих и служащих, с одной стороны, и предпринимательскими союзами, обществами (торговыми, промышленными), правительственными и общественными предприятиями и учреждениями — с другой». И вопрос о том, договорится ли профсоюз с администрацией, действующей по указаниям Совнаркома, или нет, формально больше не имел к правительству никакого отношения.

«Путем поощрительной доплаты»
Однако как только отсутствие стимулирования производительного труда стало не лучшим образом сказываться на уровне жизни самих видных большевиков, их взгляды на выплату премий радикально изменились. Так, 14 февраля 1919 года Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) разрешил премировать рабочих, служащих и руководителей бывших крупных имений, преобразованных в советские хозяйства — совхозы, снабжавшие в первую очередь органы власти в Москве и губернских городах. А со 2 сентября 1919 года бойцы продовольственных отрядов за успехи в изъятии зерна и прочих продуктов у крестьян начали получать премии в виде отобранного.

В том же году ВЦИК разрешил выплату премий не только рабочим, перевыполняющим нормы выработки, но и работникам учреждений, где точная нормировка труда невозможна. И этим не преминули воспользоваться и советские чиновники. Мало-помалу в наркоматах и различных ведомствах начали вводиться премии за успехи в работе. К примеру, 21 февраля 1920 года коллегия Народного комиссариата просвещения утвердила «Положение о премиальном вознаграждении сотрудников НКП», в котором говорилось:

«1. Премии уплачиваются сотрудникам за аккуратное исполнение обязанностей, своевременный приход на службу, отсутствие пропусков без уважительных причин и специальные поручения и вводятся с 1 января 1920 года…
3. Для исчисления премий в тетрадях ежедневно отмечаются пропуски, опоздания, успешное выполнение специальных заданий, многообразие получаемой работы, быстрота выполнения и продуктивность труда.

4. На основании записей происходит исчисление премий в % отношении к основному вознаграждению по форме №2, причем общее количество премий не может превышать 100% основного вознаграждения, а вычеты за опоздание и пропуски производятся только из премий, не затрагивая основного содержания».

Эта премиальная система распространялась на всех сотрудников Наркомпроса от уборщиц и курьеров до самого наркома А. В. Луначарского. Вот только выплата 2% тарифной ставки за каждый своевременный приход на службу и 1% за любое опоздание по уважительной причине не могла не вызывать недоуменных вопросов. Удивляло и отсутствие критериев успешного выполнения заданий и многообразия работы, ведь за то и другое дополнительно платили по 15–25% ставки.

Чтобы прекратить подобную административную самодеятельность, 23 марта 1920 года Совнарком утвердил «Общее положение о премировании».

«Премирование,— говорилось в постановлении,— имеет своей задачей повышение производительности труда путем поощрительной доплаты всякого достигнутого трудящимися повышения установленной нормы выпуска фабриката, улучшения качества продуктов и уменьшения себестоимости».

Но именно за это платили премии рабочим на военных заводах до революции. Кроме того, советская власть, как и прежняя, стремилась свести к нулю расходы на премии:

«Премия выплачивается за счет специального фонда экономии расходов на предприятие или учреждение (фонд премий), который должен получиться как результат применения премиальной системы».

Натуральные премии выдавали продуктами, товарами первой необходимости и даже продукцией предприятий, на которых работали ударники

Исключение делалось лишь для начального этапа. Госорганы давали предприятиям кредит на образование фонда премий, который следовало вернуть. Однако стержнем новой системы премирования стал порядок установления обязательных норм выработки. На первый взгляд никакие права трудящихся не нарушались. Нормы разрабатывались государственными органами, но утверждались профсоюзами. Однако поскольку власть вела упорную и успешную борьбу за лишение профсоюзов всякой самостоятельности, на деле все оказалось совершенно иным. В особенности потому, что нормы выработки подлежали регулярному пересмотру, и, как оказалось, отнюдь не в сторону уменьшения.

«Не лучше ли отнять мясо»

В последующие месяцы ужесточались и другие составляющие общегосударственной системы премирования. Так, принятым 27 апреля 1920 года декретом Совнаркома «О борьбе с прогулами» предусматривалось:

«Сверх удержания заработной платы производить вычеты из премии как денежной, так и натуральной за прогулы (неявку на работу без законных оснований) по следующему расчету:

За первый день прогула в течение месяца высчитывать 15% месячной премии, за второй день 25% и за третий — 60%. Независимо от сего прогул влечет за собой обязанность отработать дни прогула в порядке трудовой повинности в сверхурочное время и в праздники, причем рабочие и служащие могут привлекаться и не по их специальности с оплатой этих работ по тарифным ставкам, без начисления премии и сверхурочных».

Но к тому времени массовые прогулы на простаивающих из-за отсутствия сырья и топлива заводах и фабриках оказались не самой большой проблемой советского правительства. Деньги стремительно обесценивались, и заработную плату вместе с премиями решили выдавать в смешанной форме — часть наличными, часть продуктами и товарами.

Уже 8 июня 1920 года «ввиду настоятельной необходимости установить единообразный порядок определения норм как денежных, так и натуральных премий за повышение производительности труда» Совнаркомом был утвержден декрет «О премировании труда», требовавший выработать точные и единые правила смешанного денежно-натурального премирования. Запрещалась и выдача любых подобных поощрений, кроме установленных специальным межведомственным совещанием.

Но ситуация продолжала ухудшаться, и 23 октября 1920 года появилось «Временное положение о натуральном премировании», в котором говорилось:

«Общее число предметов, подлежащих выдаче рабочим и служащим предприятия (фонд премирования), устанавливается за каждый месяц Отделом Нормирования Труда Губернского Совета Профессиональных Союзов или Уездным Бюро Союзов по представлении заводоуправления, в зависимости от исполнения производственной программы, причем при исполнении 200% программы предприятию выдается весь причитающийся ему фонд полностью».

Заводы и фабрики, выполнившие план на 100%, получали только 40% причитавшегося им натурального фонда премирования.
А плановое задание не могло быть ниже их максимальной производительности за предыдущее время. Однако большевистские руководители остались недовольны подобным ужесточением условий поощрения успехов в труде. Председатель Совнаркома РСФСР В. И. Ленин, выступая 30 декабря 1920 года на дискуссионном собрании фракции РКП(б) VIII Всероссийского съезда советов, говорил:

«Производство премий натурой. Это начато. Дело двинуто. Пятьсот тысяч пудов хлеба на это дано; и сто семьдесят тысяч уже израсходовано. Хорошо ли, правильно ли израсходовано, не знаю. В Совнаркоме было указано: не хорошо раздают, вместо премии получается прибавка к заработной плате… Мы назначили комиссию изучить это дело, но еще не изучили».

Ленин, по существу, предлагал премировать исключительно за трудовые подвиги:

«Сто семьдесят тысяч пудов хлеба дано, но надо давать так, чтобы наградить того, кто проявил геройство, исполнительность, талант и преданность хозяйственника».

А ввиду ограниченности ресурсов выдвинул весьма оригинальное для вождя мирового пролетариата предложение:
При всех хитроумных переменах систем премирования производительность труда оставалась постоянной
«Не лучше ли отнять, скажем, мясо у какой-то категории рабочих и дать его в виде премии другим, "ударным" рабочим? От такой ударности мы не отказываемся. Эта ударность нужна. Будем тщательно изучать опыт нашего применения ударности».

«За счет особых ассигнований»

Со временем условия и правила премирования претерпевали различные изменения. В голодном 1921 году, например, натуральную премию стали выдавать продукцией предприятия, которую рабочие сами должны были обменивать у крестьян на сельхозпродукцию.

Но основная идея системы премирования оставалась неизменной — получить от трудящихся как можно больше, заплатив им как можно меньше. Поэтому в принятом Совнаркомом СССР 13 октября 1929 года постановлении «О премировании в предприятиях государственной промышленности» подтверждались прежние ограничения на выплату премий и вводились новые:

«Число факторов премирования должно быть максимально ограничено, а при наличии нескольких факторов должна быть установлена точная зависимость между предусмотренными факторами премирования и премиями по этим факторам».

А норма выработки, за перевыполнение которой и выплачивалась в основном премия, в отличие от прежних лет могла увеличиваться не только в сроки, установленные коллективным договором:

Нормы заданий могут быть пересмотрены в сторону соответствующего повышения и до истечения срока соглашения».

А чтобы иметь возможность повысить нормы, власть всемерно поощряла ударников. Но к моменту возникновения в 1935 году стахановского движения даже самые малообразованные жители страны осознали связь между ударничеством, повышением планов и норм выработки и снижением оплаты труда.

И потому в СССР возникло своего рода антистахановское движение, участники которого, не сговариваясь, делали все, чтобы передовики не отрывались от рабочих масс (см. «Кучка правителей еще крепче зажмет в руках 140 миллионов ослов» https://www.kommersant.ru/doc/1491881).

Но и руководители партии и правительства не сидели сложа руки. К примеру, 1 января 1932 года Совнарком РСФСР утвердил постановление «О фондах премирования районных и сельских работников», которым предусматривалось:

«Образовать за счет особых ассигнований по районному бюджету единый фонд премирования районных и сельских работников за образцовую работу и особые достижения на основе социалистического соревнования и ударничества, а также за изобретения, технические усовершенствования и рационализаторские предложения».

Несмотря на то что фонд складывался из небольших отчислений из фондов заработной платы подведомственных учреждений и из прибыли местных предприятий, поощрение выглядело достаточно привлекательно.

«Премирование,— говорилось в постановлении,— производится как деньгами, так и натурой (командировки по Союзу ССР, дополнительные отпуска, места в санаториях и домах отдыха, улучшение бытовых условий и т. п.)».

А заинтересованные в поощрении местные руководящие товарищи лучше областных и тем более столичных знали, на каком из находящихся в их поле зрения производств можно поддержать реальных или мнимых, со сфальсифицированными достижениями ударников и повысить нормы выработки и планы выпуска продукции.

В последующие годы проводилось множество экспериментов с изменением системы премирования. Вплоть до внедрявшегося в некоторых организациях в недолгое время правления Ю. В. Андропова распределения премии голосованием на общем собрании коллектива.

Однако результат был неизменен. Высокие руководители с трибун партийных съездов и совещаний горестно сообщали, что рост производительности труда не достиг плановых показателей. А позднее уже более откровенно сетовали, что у нас производительность труда намного ниже, чем в Западной Европе и Соединенных Штатах.

Но разве это не закономерно? Когда изображаешь, что платишь, не удивляйся, что люди изображают, что работают.

Евгений Жирнов
https://www.kommersant.ru/doc/4269698